Пролог
Мировая несправедливость достигла предела. Система Сидма будет активирована через два дня. Она создаст новое общество, уничтожит зло во всех проявлениях. Будьте готовы! После активации Сидмы любые преступные акты станут недопустимы. Государственные законы прекратят свое действие. Наступит эра справедливости в чистом виде.
Такое сообщение крутили уже второй месяц. Каждый день оно появлялось в сети, приходило по смс, маячило на ТВ и скрипело по радио.
Сотни разных сайтов было удалено, куча иностранных организаций закрыта. Журналистов сажали в тюрьму, у политиков отнимали портфели. Борьба с терроризмом вошла в свою новую стадию.
Только это не дало результата. Кто-то упорно промывал мозги миру, рекламируя непонятную «сидму». Я (на тот момент, простой школьник) смеялся над этим бредом.
С одной стороны, «манифест» всех достал. С другой, тролль мирового уровня отлично маскировался. А с третьей… хотелось той самой Сидмы!
Пока взрослые терпели рост цен, ужасы «бесплатной» медицины и беспредел мажорских сынков, мы с парнями думали совершить революцию.
Конечно, девятиклассникам сложно изменить жизнь в стране. На свержение власти не заработать листовками. И Сидма давала надежду. Хотя, ясно, что это лишь глупый стёб.
Так казалось вначале, пока не случился час Икс. В какой-то момент, сообщение просто исчезло. Президент отчитался об уничтожении новой террористической банды. В стране объявили внеплановый выходной.
Только радость длилась недолго. По какой-то неизвестной причине… Сидма всё-таки заработала.
Первый инцидент произошел в магазине, где появился странный мужчина. Он был одет в кожаную куртку, имел большое тело и огромные руки. Кожа красного цвета, глаза как у зверя.
Незнакомец кричал что-то о повышении цен, говоря короткими фразами. Казалось, это обычный пикет. Очередной политический ход надоедливой оппозиции.
Но парень не желал ограничиться криком. В одиночку он разгромил супермаркет, убив двоих продавцов, которые пытались мешать.
Странный тип орал, пока его не скрутили. Потом пытался бежать, и был уничтожен полицией.
Вообще, торговым точкам приходилось не сладко. Только в нашем городке инциденты произошли тридцать раз.
Сообщество торговых сетей призналось в преступном завышении цен, многие продукты резко подешевели.
Но волну справедливости было уже не сдержать. Неизвестные появлялись повсюду, вопреки всем научным законам. Они были сильны, глупы и… крайне решительны.
Каратели, так их после назвали, уничтожали источник зла ценой своей жизни. Другого сценария не было.
После поимки существ, выяснилось, что это не люди. Точнее, живые манекены, созданные из плоти и крови, но лишенные ума в привычном нам понимании.
У них нет руководства, куратора. Они не дают показаний, не рассказывают о своих планах. Только карают. Уничтожают всех, кто нарушил не писаный кодекс. Конституцию человеческой совести.
Это было спасением мира! Сидма помогала бороться с наценками, лживыми журналистами, плохим ремонтом дорог и другими проблемами.
Только все не так просто. Каратели убивали людей, учиняя тупой самосуд. Для Сидмы не было элит и кумиров. Владельцы крупных компаний, силовики, политики и даже руководители стран. Каратели появлялись повсюду. Предъявив нехитрое обвинение, они приступали к «работе».
Многие твари обладали супер способностями. Кидались огнем, иглами или бомбами. Вооруженная охрана не могла с ними справиться.
Спустя месяц борьбы, у нас осталось два варианта.
Избавиться от коррупции, лжи, лицемерия, построив общество, близкое к идеалу. Или уничтожить Систему, сотворив нечто страшное.
Мировые лидеры избрали второй вариант. В ход пошли секретные технологии.
Специальные кибернетические разработки позволили создать мощных роботов. Они должны были бороться с пришельцами.
Только план оказался провальным. Демоны были быстрее. А сами киборги вышли из-под контроля, став новым врагом человечества.
Ситуация накалялась. Волна несправедливости поднималась все выше, порождая цепную реакцию.
После мучительных колебаний, мир оказался на пороге войны. Который был легко пройден.
Америка нанесла удар по Ирану, предполагая, что штаб Сидмы кроется там. Россия вступила в войну с блоком НАТО. Северная Корея при поддержке Китая схлестнулась с Японией и южным соседом. Локальные конфликты поглотили всю Африку.
Вскоре мир погрузился в хаос чудовищной бойни. Военные союзы распались. Каждый воевал за себя. Атомные ракеты уничтожили города. Половина населения Земли за три года сгорела.
И лишь когда силы иссякли, пожар постепенно угас. Цель оказалась достигнута. Система Сидма пропала. Но что осталось взамен?
Мир пепла с измененными законами физики. Темные руины, пустоши и редкие поселениями, где разгуливают разные твари.
Мы нарушили некую оболочку. Информационную сферу Земли или ментальное тело? Какая теперь уже разница?
После войны появились новые виды энергии… Нефтяная эра прошла. Только человеческая злость не пропала. Она расцвела буйным цветом, как сорняк среди взрытого поля.
Хотя, я об этом толком не знал. Три года, проведенные в подвале, не прошли даром. Молодому азарту нужен был выход.
После окончания битв удалось устроиться на разборку завалов и строительство нового поселения.
Постепенно открывались школы и производства. Появлялись новые богачи с бедняками, люди выбирались из укрытий, сооружая дома.
Хотелось постичь что-то новое, стать хорошим специалистом. Но податься пока было некуда. Лишь спустя семь лет после войны, открылся небольшой институт. Куда я с радостью поступил, став первокурсником… в двадцать пять лет.
Глава 1
Учеба давалась с трудом. Но моя семья и так в нижней касте. Работая на разборке завалов, нельзя изменить ситуацию. Нужно выбиться в люди, загрузив мозги (отвыкшие от нагрузки) тоннами научного камня.
Вот и сейчас, в это серое утро, мы шли по зелёному коридору в восстановленное здание универа. Кстати, серость теперь была вечной.
Плотные свинцовые тучи медленно плыли по небу. Солнце выходило лишь изредка. В такие дни можно было смело не идти на работу. Они назывались золотыми, считались почти что священными.
В остальном же, мир стал вечным Питером, как шутили мои одногруппники. С двумя из них я плелся между развалин, рассматривая груды строительного мусора, уходящие к горизонту.
Прошли годы после войны, но техники и людей не хватало. Гигантские пустыри оставались, отчасти, не тронуты. Безопасных мест вокруг было мало.
Возле жилых домов дремали дикие территории, которые называли красными зонами. Расчищенные места обозначались зеленым цветом. Их отмечали маячками из особо прочного стекла, напоминавшего столбики на парковке.
Жизнь после войны родила новую моду. Мы смотрелись как подростки из девяностых. Старые джинсы, кожаные куртки, спортивный костюм… Производство работало плохо. О новом стиле думать не приходилось.
Многие сменили свои имена, став героями постапокалипсиса. Я не стал делать это, оставаясь обычным… Кириллом. Худым парнишкой с окраины, который десять лет назад хотел быть финансовым аналитиком. Но сделался разнорабочим, чтобы помочь родным.
Рядом со мной шел Димон, тоже ненавидящий псевдонимы. Он был пониже ростом, но шире в плечах. Его сосредоточенный взгляд напоминал игрока в покер, который знал тайну вселенной.
Слева, чуть впереди, плелся придурок-Санек. Белобрысый вертлявый живчик, обожающий грубые шутки.
Придурком его звали любя. Этот хитрец многим нравился. Несмотря на мнимую тупость, он находил подход даже к злостным занудам.
— Достала эта пустыня! Когда уже все отстроят, — сказал я, смотря на далекий разрушенный небоскреб.
— Радуйся, что атомом не долбили. А то бы грязная зона, и путевка в чистое поле. Тем, кто выжил, конечно, — ответил Димон.
Саня лишь улыбнулся, почесав желтоватую голову.
— Да, война – это, конечно, фигня. Лучше б каратели гадов всех завалили. И наступил бы рай, как в той Библии.
— Очень смешно! – Хмыкнул я. — Твои каратели могли только магазины громить и мелких мошенников жучить.
— Не скажи, — вдруг вмешался Димон. — Я вот историю знаю. В самом начале еще, к Министру каратель пришел. Прям за трехметровый забор, к его дому. Он, короче, чиновника бабками накормил. Выбил зубы, и купюры туда затолкал. Потом выяснилось, что гад десять миллиардов упер. И это за один только год…
— Вот прикол! — Крикнул Санька, заставляя меня улыбнуться. — А у меня тема про журналистку одну!
— Опять твои извращенные байки! – Закатил глаза Дима.
— Эй, я что-то пропустил? Про журналистку так-то не слышал, — удивленно произнес я.
Санька ждал такого момента, как актер съемок в блокбастере.
— И так, юный кролик, слушай сюда одну сказочку, — величественно произнес парень. – В зашкварном городке мос. области уроды бабки на ремонт поделили. Вместо отделки домов дешевую шнягу подсунули. При первом дожде вся эта краска, короче, начала играть в ящик, ты понял…
Я усмехнулся, глядя на гримасы Санька. Димон отвернулся, будто бы нас не знает.
— Ну, значит так… Туда журналюгу пригнали, чтоб она это все распиарила. Слухи о хреновом ремонте развеяла, хаты так засняла, будто там дворцы царя Ануса…
— У тебя, вижу, пунктик на этом. С кем приходится общаться, — хмыкнул Димон, театрально взявшись за голову.
— Умолкни, о нерадивый! Так вот… Когда девка начала хрень восхвалять, к ней мужик подошел. С вытянутой башкой… Больше двух метров. С тремя глазами и в кожаном костюме, как из порнухи. Стал он «лечить» тех ребят. Обвинять, как попало! Они с оператором его нахрен послали. Думали, извращенец какой-то. Ну вот, пацаны, слушай дальше. Тот дядька карателем был. Тупить не стал, а взял микрофон у чувихи. И этим микрофоном… ее наказал. Такая вот детская байка.
Я засмеялся, глядя на растерянное лицо Сани. Димон, как ни странно, тоже расхохотался. Он взял мелкий камень с дороги и бросил точно в «сказителя».
— Кому ты заливаешь, ущербный!? Каратели журналистам бошки сворачивали! Тогда из телека все пропагандисты ушли! Никто никого не насиловал!
— Да пошел ты, кретин! Он и так им бошки свернул! А потом уже микрофон… или до, я не в курсе.
— Заткнитесь оба, придурки! А то Соп прицепится. Подумают, что мы из торчков! – Крикнул я, не переставая смеяться.
— Совет-патруль? Не смеши! – Сказал Санька. – В нашем гребанном мире он только для галочки. Хоть на башке ходи, патрули не прижучат.
Несмотря на все, парни вскоре притихли. Какое-то время, мы просто молчали, наблюдая за седой пустошью с островками развалин. Институт плыл в тумане. Небольшой айсберг из нескольких зданий, где затерялся наш родной факультет.
Оставалось минут пятнадцать ходьбы. Но так долго студенты молчать не умеют. Потому Димон рассудительно произнес, поправляя кожаную куртку:
— Светлейший Александр, не поясните нам с Киром, почему данный мир — гребанный?
— Ха, тупарь, будто ты не заметил? У нас ядерная война долбанула или не в курсе? — Едко ответил Санька и поднял воротник своей лёгкой ветровки.
С Севера дуло прохладой. Мне пришлось надеть капюшон мешковатой толстовки. После падения Сидмы климат у нас изменился.
В средней полосе страны зимы напрочь исчезли. Месяцами длилось холодное лето. Потом была мрачная осень и такая же смурная весна.
Несмотря на конец октября, было довольно тепло. Жёлтых листьев не видно. Хотя и простых тоже… немного.
На нашем пути встречались редкие корявые деревца. А вообще, поселение напоминало завод. Место, где делают бетонные блоки, выбрасывая бракованный материал прямо под ноги.
— В курсе-то, в курсе, но как же строительство нового мира? И еще, сам этих карателей целовал. Мол, беспредел надо душить, все такое, — подумав, сказал Димон.
— Беспредел душить хорошо. Но не ядерными ракетами.
— А мутантами, которые гробят людей?
— Ха, да эти «люди» твои сами их провоцировали! Меньше надо было лапшу на уши вешать и деньги народные тырить!
— Тоже мне, нашелся, народ. Родоки в медной касте! Катаетесь там, как сыр в вазелине…
Разговор про касты был больной темой. После войны общество разделилось, сделав несколько каст: земляная, железная, медная, бронзовая, серебряная, золотая и платиновая.
Я относился к первой из них, по сути, являясь бомжом. Ниже находились лишь Грязны — бродяги лишенные дома.
Мой отец был слесарем на заводе, а мать воспитателем в детском саду. Этого не хватило, чтоб войти в железную касту. Я надеялся все исправить. Потому и пошел в универ, а не в сталкерную службу, к примеру, или в охрану золотых поселений, где живут «местные божества».
На мгновение, задумавшись о своем, я вновь вернулся к нашему разговору, громко сказав:
— Димон, ты чего? В стальной касте, и ещё недоволен? Кого-то даже туда не пустили!
— Да, — смущённо ответил парень. — Я знаю. Вашу семью Подсовет засудил. Многие говорят… Вообще, ну их к черту! Кто химтеорию сделал? Брагин нас тупо порвет.
— Да ладно, не парься. Все ровно, — подмигнул я.
— А я на вашего Брагина клал, — крикнул Санька. — Мне лучше Сурковская… Знаете, легко зубрить материал, когда на препода чуть привстает.
— Извращенец, ей уже за полтинник! — Возмутился Димон.
— В этом весь сок, мой юный негодник…
Санька был местным гением. Его глупые шутки смотрелись скорей забавно, чем мерзко и пошло. С весельчаком я встретился на разборах. Мы таскали тяжелые камни, чтоб расчистить территорию под особняк местного главсоветника.
Работа была не из легких. Сболтнул не то бригадиру, и меня «случайно» сослали. Санька, видно, тоже, смог «отличиться», оказавшись в нашей команде.
Выворачивая тяжёлые камни, он нашел гнилой череп. Сразу вспомнились битвы, разрушение нашего города. Дурные мысли впились в мозги, словно адские крысы.
Но Санька не хотел унывать. Приставив кость к своей заднице, паренек принялся прыгать на месте с воплем:
— Что творишь, хренов Йорик!? – Бредовая отсылка к Гамлету. Но это было смешно.
Я не смеялся дня три, и дурацкая пантомима прорвала стену грусти. Казалось, умру на руинах, не в силах вдохнуть кислород.
После глупого случая, мы начали иногда разговаривать. По моим меркам, Санька был богачом. На две касты выше, чем мы. Но при этом простой паренёк, который хотел сам чего-то добиться. Он тянулся к работе, а не в карман родителей, что вызывало неподдельное уважение.
Это оценил давний друг Димка. Именно так зародилось наше гениальное трио. За последние годы мы сблизились, став озорной бандой оболтусов. Вот и сейчас, несмотря на мрачную погоду, болтали ни о чем, отпуская едкие шутки.
Каскад бетонных коробок медленно приближался. Осталось не больше пяти минут быстрым шагом. Мы машинально замедлились, чтоб не идти раньше времени. Страшнее опоздания только раннее появление. Отличная мудрость студентов.
Думая о своем, я заметил, что все не так плохо. На душе слегка посветлело. Казалось, свинцовое небо стало малость белее. Я поднял голову вверх, чтобы это проверить, и услышал резкий крик Саньки.
— О, парни, я ништяк вижу!
— Кто бы сомневался, — хихикнул Димон.
— Блин, пацаны, ну реально! Вот сюда подойдите, давайте!
В редкие моменты серьезности, Санька делался умником, которому сложно не верить. Вот и теперь, мы кинулись к другу, словно находясь под гипнозом.
Узкая дорога заканчивалась грудой обломков. Куски бетона лежали, как комья снега при расчистке шоссе. Да, снега нам не хватало… Остались лишь давние мысли.
Но ностальгия Санька не терзала. Он стал на каменный ров, показав пальцем вдаль.
— Плита энергокапсул! — Медленно произнес парень.
После войны Земля стала странной. Деньги почти обесценились. А вот капсулы универсальной энергии были в хорошем ходу. После крушения Сидмы наука шагнула вперёд. Многие механизмы работали на специальной материи, которую генерировали на станциях.
Чем больше капсул с материей, тем ты богаче. По сути, простой расчет золотом. Только вместо жёлтых камней — синие сверкающие кристаллы.
И Санька уверял, что нашел таких… много. Хотя мы с Димоном решительно их не видели.
— Опять с утра в глаза долбишься, — зевнул Димка.
— Ой, да катись! Смотри, Кир, ты-то хоть видишь! Там синее прям, как цветы… Ну, башку свою подними, что застыл…
— Эээ, Санёк, не ори, — напряжённо ответил я. — Да, там стена дома такая и что-то голубое валяется. Но кто сказал, что это чёртовы капсулы?
— Ну не подснежники же повылезли?
— В башке у тебя подснежники, друг, — рассмеялся Димон. — Плита энергокапсул стоит как моя жизнь. Ее бы давно растащили!
Лицо Саньки стало суровым. Из глупого паренька он превратился в лидера революции, который ведёт за собой массы народа.
— Пацаны, вы чего!? — Грубо заявил он. — Боитесь подойти ближе и глянуть? Несете чушь, будто вас хотят отыметь. Допустим, там нет этих капсул. Плевать! Я все равно проверю, потому что устал трястись как придурок.
— Эй ты, протестант комнатный! Причем тут наш страх? Капсулы не могли просто так появиться! — Воскликнул Димон.
— Вообще, вначале войны были крупные киборги. Универсальную энергию тогда только открыли. Ее никто не жалел. Роботы питались пластинами капсул. Может, такая пластина вышла из-под обломков… недавно, — подметил я.
— Вот именно, Кир! Хоть кто-то из нас не тупой! — Крикнул Санька.
Димон сдержанно усмехнулся, но спорить уже не хотел. Санька подмигнул правым глазом и медленно пошел от дороги.
Он не делал ничего незаконного. Просто свернул с маршрута, по которому мы брели месяцами. Метрах в десяти торчали зеленые столбики. За ними — красная зона.
Вовсе не страшная зона. Простая территория, заваленная строительным хламом. Но нам внушили, что соваться туда лучше не стоит.
За долгие годы не хотелось нарушить запрет. Первым кто решился на это, был Санька. Он не колебался в духовных мучениях, а просто шагал вперёд, будто делал так сотни раз.
Я устремился за ним с легким содроганием в сердце. Димон плелся в хвосте, постоянно оглядываясь. Вот мы прошли упавшее дерево, вот зелёные столбы скрылись из вида.
— Сань, красная зона. Может хрен с этими капсулами? – Сказал я.
— Хрен всегда со мной, Кир. Задолбался быть правильным! Я не в тюряге, чтоб по струнке ходить, — произнес строптивый блондин, ускоряя свой шаг.
Вскоре он оторвался, и бегом подскочил к синей штуке. Энергокапсул не было и в помине.
— Чертов рекламный плакат! Или экран какой-то… Да чтоб ты сгорела! — Недовольно проворчал Санька.
— Ну что, братан, стал богатым? — Послышался голос Димона.
— Я хотя бы не струсил, как некоторые. Ладно, погнали на пары! В следующий раз повезет!
— Вот-вот, — сказал я. — А то шатаемся тут, как бомжи.
Санька слегка улыбнулся, желая вернуться назад. Я отошёл от него, чтоб увлечь за собой. Иначе, «ворона» присмотрит очередную блестяшку, и мы будем рыскать до ночи.
К счастью, друг малость остыл. Его бунтарский голод затих, уступив место холодному разуму. Парень сделал шаг в нашу сторону, желая что-то сказать.
В тот момент, бетонное крошево шевельнулось. Рядом с Санькой вырос железный столб. При ближайшем рассмотрении это был робот: с тонкой головой, как у насекомого и сверкающими узкими глазками.
Махина оказалась выше двух метров. Она имела шесть длинных рук, на которых виднелись кинжалы.
Сама техника была сильно потрепана. Ржавые, измятые поверхности говорили о ветхости механизма. Но, несмотря на то, машина двигалась ловко.
Увидев робота, я резко бросился прочь. Санька, наоборот, отступил вглубь красной зоны. Он хотел скрыться за остатком стены. Но студенту сильно не повезло.
Восставший киборг уставился на паренька синим глазом. Из недр металлического тела послышался злобный рык.
— Нет, нет, нет, — простонал Санька, отступая назад.
Робот сделал пару широких шагов и проткнул студента насквозь тремя большими клинками…
Глава 2
Санька охнул, подняв правую руку, будто бы с нами прощался. На его лице появилась улыбка, изо рта потекла темная кровь. Вскоре одежда парня сделалась мокрой, багровой. Робот с лёгкостью отбросил тело назад, как мясо с острого шампура.
— Ах ты, мразь тупая! Сдохни! Умри! — Взревел я, зверея от страха и ярости.
В голове помутилось. Было ясно лишь только одно: какая-то тварь ранила нашего друга. Нужно скорей отомстить, не дать Саню в обиду.
Зрение почти отказало, слух куда-то пропал. Трясущимися руками я схватил пару камней и с силой бросил их в робота. Раздался звонкий удар.
Тварь повернулась к нам, издавая металлический треск. Тут меня схватили странные клешни, и крепко зажав, потащили по грудам обломков.
В висках звенело от боли. Эмоции разрывали сознание, превращая меня в настоящего психопата. Казалось, рядом вертится круговорот мутной воды, который хватает за ноги, утягивая на самое дно.
Когда опомнился, робота уже не было. Я сидел на дороге, опершись на локти. Рядом стоял Димон: весь красный, вспотевший с вытаращенными глазами, как у злобного зверя.
— Дим, что случилось? Надо к Саньке идти! Видишь, его там ранило, — прохрипел я, зачем-то зачерпнув пыль с обочины.
— Ранило? Блин, чувак! Я тебя тащить замахался! Чудом ушли! Хорошо, что дикарь отвалил! — Протараторил Димон.
— Санька раненный там! Надо помочь поскорее! – Крикнул, не слушая пояснений.
— Санька? Нет, он не ранен! Убит!
— Да ну, не гони! Прикол что ли… — Я улыбнулся, испытывая истерическую радость.
— Какой прикол, блин!? Ему все там проткнуло! Здесь, тут и вообще, вот здесь даже!
Димон показал на себе места ран. Я наконец-то очнулся, осознав весь ужас случившегося. Вот тебе и поход в институт. Глупые шутки с приколами…
Быстро поднялся на ноги, смахнув набежавшие слезы. Хотелось снова забыться, чтобы не погружаться в кошмар.
— Как же так, Дим!? Он недавно был жив! Он живой был сейчас, понимаешь!?
Парень отрешённо молчал, глядя в холодное небо, будто оно могло нам помочь. Собрав волю в кулак, я смог произнести трясущимся голосом:
— Надо забрать его, Дим. Он не может там тупо лежать…
— Нет! — Воскликнул Димон, отходя от края дороги. — Нельзя, не по инструкции это! Мы должны доложить на информационную стойку о происшествии в красной зоне!
— Инструкция, Дим!? Ты дурак!? Там нашего друга убили!
Парень взъерошил свои пышные волосы, и подошёл почти что вплотную.
— Друга, говоришь, Кир? Отлично! А если сунемся, то нас тоже убьют. Прекрати истерить. Совет-патруль разберётся. Надо передать информацию поскорее. За сокрытие данных… тоже ответственность будет.
С этими словами Димка ринулся прочь. Я остался один, глядя в серое поле. Саньку не было видно, он лежал далеко, возле грязных развалин.
Может это прикол? Весельчак резко встанет, вопя грязные шутки… Мы будем гоняться за ним по всей пустоши, чтоб как следует проучить. Нет, этого уже не случится. Черный ад поглотил светлую душу. Радость опасна для жизни. В нашем мире она наказуема смертью.
А я ведь недавно надеялся. Радовался как наивная девка, мечтая о сладкой доле. Зря. Все закончилось. Война не принесла облегчение. Она лишь добавила ужаса, уничтожив то малое, что у нас еще было.
Казалось, руины шевелятся. Будто новый дикарь восстал из глубин.
— Подожди, Димон! Я с тобой! Блин, Санька, прости… — С этими словами бросился вслед за другом. Скоро мы были на месте.
День прошел мутно и пресно. Как ни странно, печаль отступила, вместе с букетом прочих человеческих чувств. Тягучая жвачка, лишённая всякого вкуса, болталась в моей голове. Рутина в худшем понимании слова.
После пар я сидел на крыльце универа, глядя в серую даль. Вспоминалась холодность препода, который принял информацию о трагическом случае с Санькой.
Нас предупредили об опасности ухода с маршрута и приказали посетить пары. С одной стороны, это верно. Но с другой…
Жизнь человека не стоила и гроша. А смерть не вызывала эмоций. Разве за такой мир дрались те, кто погиб? Хотя, вряд ли они бились за что-то конкретное…
Зато в душе точно жаждали счастья, желая лучшего мира. И вот, спустя годы, мечты павших оказались погребены под бетоном.
— Надо идти. Димон куда-то пропал, но плевать. Не могу же я просидеть тут до ночи, — сказал про себя, видя, как стайки молодежи разбредаются в разные стороны.
Вдруг черная тень подкралась из-за спины. Показалось, что это тот робот. Я с трудом удержался, чтобы не вскрикнуть, увидев Тоню Смирнову.
Она была немного моложе, но учились мы на одном курсе в разных потоках. Высокая темноволосая девушка подверглась влиянию Постов. Новое молодежное движение, расшифровывается как Постапокалипсис.
Оно пропагандирует перемены. Во всем, от имиджа до имени и сознания. Правда, обновление получается не всегда. Часто, выходит иначе.
Так случилось с моей старой знакомой. Она превратилась в странное существо, обвешанное уродливым пирсингом и перетянутое латексной курткой, в короткой юбке, с криво подведенными глазами. Облик напоминал некого гота из старых пародийных сериалов. Но сама девушка это не замечала.
— Че, как сам-то вообще? – Сказала она, не здороваясь.
— Я? Да нормально. Домой вот иду…
— Аааа, ну и как? Пришел что ли?
— Очень смешно, — фыркнул я, не желая продолжать разговор.
— Ну да, так-то не кул. Слышишь, Кир, а Саньку кремировать будут или всё-таки закопают?
— Эй, ты чего? — Воскликнул, встав в полный рост.
— Ниче. Тупо интересуюсь. Мероприятие, важное, так-то. Надо собраться заранее.
— У меня друг погиб! А ты будто тусу вечером обсуждаешь!
Это было настоящим ударом. Не прошло и дня с момента гибели Саньки, как напомаженная красотка болтала о его погребении, не желая проявить даже поддельную скорбь.
— Чего не так я сказала? Вот именно, друг! Думала, может, что знаешь. А то скажут всем универом валить. А у меня дела, там какие…
— Вот и занимайся, Тонь, своими делами!
— О, мэ гэ! Так нельзя! Меня зовут Дайна, или забыл!? Вот на кулончике даже написано! — Девушка нахмурила брови, показав украшение, висевшее на груди.
— Плевать на твои побрякушки! Я помню Тоньку, у которой были эмоции, а не эту картонную куклу!
— А я помню Кирю, которого нафиг отшила… До сих пор бесишься, так и скажи.
Выяснять отношения не хотелось. На душе лежал тяжкий груз. Глупо спорить о том, что случилось четыре года назад. Потому я просто сказал:
— Не очень-то и хотелось, подруга. Вместо тебя нашлась кандидатура получше.
— Ой, и кто же, и кто? Та стерва тупая? Вы с ней и года не провстречались.
Назревал серьезный скандал под окнами универа. Да ещё в такой скорбный день… Тонька не хотела отступать ни на шаг. Но кто-то должен оказаться умнее. Пусть это буду я, иначе память погибшего друга окажется нещадно растоптана.
— Ладно, Тонь, ты права. Иди к своим Песам… Всего хорошего.
— Постам, дебил! Два слова выучить не может! Ещё в универ записался, бомж земляной! Моралиста из себя корчит…
Не знаю, что ее так взбесило. Возможно, Тонька изначально жаждала ссоры. И ее желание почти что сбылось.
Я хотел ответить, как следует, но рядом возникла Янка. Девушка среднего роста с приятной полнотой и веснушками. Она тоже была в банде Постов, но вела себя на порядок скромнее.
— Ой, что за крик? А… чего вы деретесь? — Мило усмехнулась она.
— Да ниче, вообще, Ян. Просто этот вот нищеброд на меня ещё бочку катит.
— Послушай ты, Дайна! Ещё слово, и я за себя не ручаюсь!
— Кир, прекрати! Ты чего разошелся? — Воскликнул Димон, подойдя к нам внезапно.
— Успокой своего дружка, Дим. А то, мои друзья его нафиг уроют, — рассмеялась Тонька, уходя прочь.
— Без тебя разберусь! — Ответил Дим и уставился на меня мутным взглядом. — Кир, я все понимаю. Он тоже был моим другом… Но нападать на Постов — не вариант. Хотя, они всех тут достали.
Я окинул взглядом далёкую пустошь, которая начиналась прямо за двором универа.
— Хорошо уговорил, пусть живут, — ответил в полголоса. — Домой пошли, что ли.
Мы отправились назад, как обычно. Можно было сменить маршрут, но мысль о том пришла слишком поздно.
На месте гибели друга болтались жёлтые ленты. Они маячили издалека как символ лживости мира. Рядом стояла машина Совет-патруля, в которой никто не сидел.
Хотелось биться в истерике среди темных руин, тщетно пытаясь повернуть время вспять. Только мозг дал анестезию. Все чувства куда-то пропали.
Я стал пустым истуканом, выполняющим набор действий. Шел через серую пустошь, плелся сквозь лачуги нашего поселения, входил в покосившийся сарай, по ошибке именуемый домом…
Там прошмыгнул в свою комнату, отделенную от кухни лишь ширмой. Лег на самодельную кровать из неотёсанных досок и заснул так, будто не спал пару дней.
Разбудили меня громкие голоса… Они означали наступление вечера. Отец с двоюродным братом, который жил у нас после войны, пришли со своей работы. И теперь обсуждали местные новости, крича, как политики на трибуне.
Я повернулся на спину, рассматривая потолочные щели. На ужин, к счастью, не звали. Это хорошо, ведь аппетит напрочь пропал.
Интересно, где теперь Санька? В другом мире, в компьютерной симуляции, здесь рядом с нами? Или может… нигде? Последнее хуже всего. Неизвестная пустота пугает больше, чем самые мерзкие страхи.
— О, а Кирюха наш где? — Раздался голос отца.
— Да! Он что в своей «академии» заночует? — Хихикнул двоюродный брат.
— Нет, погодите, он здесь. Кирилл! Кириииилл, ты кушать пойдешь? Хватит валяться уже. Вставать тоже надо! — Протараторила мама.
Играть в убитого горем подростка было бы глупо. Надо жить дальше, как бы заезжено не звучало. Я вспомнил, что не ел целый день. Желудок восстал из мертвых, поднимая меня с жёстких нар.
— Иду, мам. Сейчас, — сухо сказал каким-то не своим голосом.
Затем поднялся с места, слегка потянулся, размяв затёкшие кости. И вывалился из комнаты, как плита из кузова самосвала.
— Привет, Кир! Что, как жизнь? — Подмигнул двоюродный брат.
— Здорова, Арт, не особо.
— Блин, ну ты что? — Усмехнулся Артем. Но тут же успокоился, заметив отцовский взгляд. — А да, забыл. Жалко, что так получилось. Ты, короче, не раскисай. Все бывает, — смущённо добавил он.
— Садись, Кирилл, перекусим. Обед — это первое дело. Так даже на войне говорят, — произнес отец, тряхнув седой головой.
— Лучше б уж снова война, — фыркнул я, занимая свободное место.
На ужин была картошка. Настоящая, без генной модификации! Можно назвать это редкой удачей.
Обычно мы питались лишь ОДС — органической дозированной смесью. Веществом непонятного происхождения, которое делалось на заводах.
Я мог только предполагать, что за дрянь там скрывалась. Но про состав лучше не знать, когда речь идёт о выживании человечества.
Впрочем, еда оказалась на славу. А недовольные взгляды сверлили со всех сторон… Надо было что-то сказать. Иначе, превращусь в ботана, обиженного на всю планету.
— Очень вкусно, спасибо, мам. Не часто удается поесть чего-то нормально, — заявил я, стараясь быть как можно спокойнее.
— Ой, да ладно тебе. Это Артёму спасибо, — ответила мама.
— Видишь как хорошо! В пустошь сходил, и сразу польза такая, — весело произнес мой отец.
— Да, там неплохо отстегивают… Кто на что учился, короче!
Незримые тучи сгущались. Меня никто не пытался задеть, но казалось, что надо сваливать. Иначе, семейная трапеза рискует обернуться скандалом.
— Молодец, Арт, красавчик. Ладно, мне готовиться нужно. Ещё раз спасибо, — сказал, заканчивая свой ужин.
— Ой, да хорош. Есть зарплаты побольше. Ты, кстати, сам, на работу не хочешь? — Хитро прищурился брат.
— Я на работу «хотел», когда ты пешком под стол бегал. Сейчас я хочу развиваться. В новом мире нужны хорошие специалисты.
— Ой, сынок, а пока станешь специалистом… Жить-то за что, — сказала мама, крутясь у плиты.
— Кто-то говорил, что без учёбы сейчас никуда, — холодно подметил в ответ.
— Кирюха, ты что такой злой? Тебе в бурсу никто шастать не запрещает, — прогремел вдруг отец.
— Во-во, а как время будет, давай к нам в команду. Хоть немного подзаработаешь, — подмигнул Арт.
— Я заработаю… много. Когда устроюсь на престижную должность.
— Тогда уже и нас всех не будет, — хихикнул отец, отпив из кружки хлорной воды.
Все замолчали. Я слышал, как гудит световой стержень под потолком. Надо было что-то сказать. Но зачем, это глупо. Молчать вдвойне хуже… А я ведь раньше молчал.
Но сегодня не буду. Сегодня особая дата. Лучший друг принес себя в жертву, шагнув навстречу свободе. Знаю, что бред, но лучше так, чем годами находиться в тюрьме, слушая лживые наставления.
Чаша терпения переполнилась. Тлеющий месяцами конфликт разгорелся в полную силу.
— Прекратите! Я устал от вас, ото всех! — Произнес, поднимаясь с места. Родители посмотрели так, будто видели привидение.
— Ты чего, сына? Кто ж тебя домогается? — Первым произнес папа.
— Меня? Да никто! Когда пахал на разборах, вы ныли, что надо учиться. И молодые люди не должны быть чернорабочими. Теперь поступил в институт. И чего? Вы зудите, что надо быть сталкером. Ведь ваш любимый Артём теперь золотник.
— Кир, я в той же касте, что ты! Успокойся!
— Да? А я думал, в пустоши можно подняться… И ты у нас местный магнат! — Я всплеснул руками, шагая по комнате.
— Кирюша, ну хватит! У тебя умер друг, это плохо. Только мы с папой здесь ни при чем! — Воскликнула мать.
— Вы все «причем», мам! Вам главное: ворчать и давать тупые советы. Противоречите сами себе. Живёте центральными новостями, верите Высшему Совету! Вы застряли в своей скорлупе! И меня хотите сделать дебилом!
— Так, замолчи! Не забывай, кто тебя воспитал! — Воскликнул отец.
— А ты не забывай, кто вас всех содержал, когда удалось устроиться на разборку с двойным окладом! — Заявил я, и тут же направился к двери.
— Кирилл, ты куда!? — Взволнованно крикнула мама.
— Не важно, скоро вернусь! — Произнес, надевая кроссовки.
— Иди, может, башню проветришь, — пробасил вслед отец.
— Смотри, в красную зону не лезть. А то за Санькой отправишься, — хмыкнул Артем, крутя в руках кухонный нож.
— Не трогай моего друга, кретин!
— Эй, что я такого сказал?
Это были последние слова перед выходом на крыльцо. Жалкая халупа на два хозяина из пластика и старого дерева, напоминала большую коробку. С крыльца виднелись настоящие дома. Красноватые теремки серебряного и золотого поселка, подсвеченные беспроводными фонарями.
Когда-нибудь перееду туда. Главное, получить диплом, не поддаться глупости родственников и не ходить в пустошь, как Арт.
— К черту все! — Подумал я. – Зарекаюсь не спорить. Это бессмысленно, глупо! Родители ведут себя как зануды. Вечно есть повод ляпнуть фигню, лишь бы закатить ссору. С этого дня начинаю меняться. Буду больше прокачивать мозг, оставаться после пар, если надо. У меня все получится. Иначе быть просто не может. Блин, как же Санька…
Мысль о друге снова врезалась в мозг. Я перемотал назад этот день, вообразив, будто робот сбежал. У него не работали руки. Он пищал, словно малый ребенок. А Санька, стоя на камне, грозился отыметь железную тварь, показывая весь процесс в лицах.
Жаль, что это только мечты. Они создают ложное счастье, которое, как по мне, хуже печали. Я выпал из ярких фантазий, немного осмотревшись вокруг.
Наше поселение шло под пятнадцатым номером, находилось в кластере Родгар. Названия населенных пунктов были изменены.
После войны города стали кластерами с разрозненными районами. Их названия сделались мрачными, колдовскими и темными, отлично передавая здешнюю атмосферу.
Я медленно шел по улице, где дремали маленькие редкие деревца и горели тусклые фонари. Все это напоминало трущобы. Гетто отсталых стран из фильмов о путешествиях.
Вскоре показалась табличка, говорящая о тупике. Дальше лишь красная зона, и безопаснее сменить направление.
— Хорошо, считайте, уговорили, — подумал, глядя в темную пустоту. — Надо возвращаться домой. Истерикой ничего не решить.
На душе стало как-то светлее. Холодный воздух неплохо вправлял мозги. Я зашагал заметно бодрее, стараясь гнать мрачные мысли.
Широкая улица легко поддалась сильным ногам. Справа проплыл небольшой парк, напоминавший обычную свалку. Затем переулок, за которым полоска бараков, площадь с парой административных построек. И череда «коробок для обуви», одна из которых была моим домом.
— Ладно, никаких больше тёрок. Надо жить дальше. Санька бы хотел этого, — решил про себя.
Остановился, чтоб сделать последний рывок. Но в небе возникла далёкая вспышка.
???